Разбитые мечты
Воспоминания людей близко знавших легенду кино Парвин Баби
В Болливуде - индустрии с короткой памятью, до сих пор вспоминают Парвин Баби. Возможно тому причина - её трагическая кончина. А начинался её путь как в сказке. Б.Р.Ишара открыл Парвин Баби, когда он училась в университете Ахмедабада. Он был так очарован её красотой, что сразу предложил ей сниматься в своём к/ф «Charitraheen» (1974), продолжении его суперхита «Chetna». Так в одночасье Парвин стала звездой. Наконец то у Зинат Аман появилась серьёзная соперница. Когда Парвин исполняла песню Raat baaki или Jawani Janeman из к/ф «Namak Halal» сердца мужчин начинали биться сильнее. Таково было очарование Парвин, что журнал «Time» поместил её изображение на обложку выпуска 1976 года.
На персональном фронте богемная жизнь Парвин в консервативные 70-е годы вызывала у многих недоумение, но Парвин пренебрегала мнением людей. Она открыто жила с Денни Дензогпа, афишировала свои отношения с Кабиром Беди и завязала бурный роман с Махешем Бхаттом. Её эксцентричные поступки привлекали внимание, так же как и её экранная персона. И всё же для многих Парвин оставалась загадкой. Она была простой девушкой для своих коллег, неисправимой лгуньей для друзей и «аджубой», которую в конце концов стали бояться в индустрии. В Парвин было немало завораживающих граней.
Вед Шарма, её пожизненный секретарь и менеджер вспоминает:
«Я познакомился с Парвин в 1972 году, когда Кишор Саху первым взял её на роль главной героини. Хотя Парвин была открытием Б.Р.Ишара, Кишор был непреклонен и в конце концов Ишара дал своё согласие. Я тогда работал главным помощником Кишора. Парвин почему-то привязалась ко мне и попросила присмотреть за её работой. Карьера её началась с «Dhuen Ki Lakeer» (1974). До выхода фильма в прокат она уже подписала контракты на участие в десяти фильмах. Хотя у неё было сразу четыре провала, предложения сниматься со звездами Амитабхом Баччаном, Раджешем Кханна и Риши Капуром продолжали поступать, главным образом потому, что она была замечательным человеком и очень красивой женщиной».
Повторяя слова Веда Шармы, её коллега и друг Анджу Махендра говорит:
«Сначала Парвин была замечательная девушка. Она была частью нашей группы, куда входили Протима Беди, Кабир Беди, Денни Дензонгпа, Махеш Бхатт, Сатьядев Дуби и Акбар Кхан. Она была непохожа на звезду, такая милая и простая...Потом всё резко изменилось. Мы даже не поняли, когда это произошло. Было странно видеть, как она начала лгать. Мы не знали, что она была больна. Если бы знали тогда, мы бы никогда не махнули на неё рукой. Мы знали, что в её семье были случаи психического заболевания. Её мать страдала этим заболеванием и Парвин боялась, что это наследственное. Но казалось она была в полном порядке. По крайней мере так было, пока она не стала жить с Денни. Он был строг с ней и в конце концов она оставила его».
А потом она стала себя странно вести. Сначал друзья посмеивались над её враньём. Но когда она стала обвинять их в мнимом воровстве, дружелюбие исчезло. Вспоминает Анджу:
«В то время было трудно обзавестись телефоном. У меня дома было два телефона и я сказал, что она может один телефон взять себе . Потом читаю в интервью как она обвиняет меня, что я из-за телефона обманным путем выманил у неё деньги. Парвин отрицала свою причастность к интервью, но в нашей дружбе возникла большая трещина. Я сказал, что ударю её, если она ещё придёт ко мне домой, но она продолжала ходить и плакаться моей матери, умоляя её урезонить меня. Но я был так оскорблён, что не хотел уступать.»
Продолжая рассказ о Парвин Баби, Анджу сказал:
«Позже она рассказала мне о парне, с которым встречалась. Парвин утверждала, что он увёз её заграницу, забрал все её деньги и превратил в служанку. История приобрела другую окраску, когда жена этого парня рассказала вещи, которые Парвин говорила обо мне её мужу. Что я обокрал её на 50,000 рупий. Я был шокирован, потому что эту же историю Парвин рассказывала мне о ком-то другом. Именно тогда мы поняли, что с ней было что-то не так. Но мы не знали насколько это серьёзно. Постепенно мы перестали общаться с ней.”
Художник-гримёр Бхарат Годам, который работал с Парвин в период с 1975 года по 1983 говорит, что Парвин была одиноким человеком. В период, когда он работал с ней, профессионально у неё всё было в порядке, он помнит её как очень одинокого человека, которая после работы общалась со своим персоналом или просто уходила домой. По словам Бхарата, Парвин ни с кем не общалась, за исключением моментов, когда её мать приезжала в Мумбаи из Джанагада. Её помощники были её семьёй и она баловала их как членов семьи. Бхарат рассказывает:
«Хотя Парвин была на диете, дома она всегда хранила еду и иногда готовила для нас. У неё всегда были припасены сладости на Дивали, biryani и kheer на мусульманский праздник Eid. Сама она не ела, так как была на диете, но угощала нас. Поэтому её персональные помощники - Вед Шарма-джи, её водитель Хануман и её горничная Мэгги были с ней до конца. Они очень любили её».
Инам Пир, её близкий друг и доверенное лицо, единственный человек с кем она близко общалась в последние годы, говорит:
«Парвин была отличной стряпухой и могла приготовить изумительные блюда кухни Mughlai (это кулинарное искусство пошло из императоских кухонь Великих Моголов), когда я приезжал из Калькутты навестить её. Она могла приготовить обед, состоящий из четырёх блюд. Однажды мне захотелось отведать китайской кухни. Она быстро позвонила в магазин, заказала все необходимые продукты и в два счёта приготовила обед. Она была отличной стряпухой и хозяйкой».
Её профессиональная жизнь, благодаря её чудачествам, была такой же пёстрой, как и её персональная. На апогее своей карьеры она просто взяла и уехала в США со своим тогдашним любовником Кабиром Беди, который снимался там для итальянского фильма «Sandokan». К счастью или нет, отношения между ними испортились и она возвратилась в Индию. Кое-кто утверждает, что разрыв с Кабиром Беди и послужил толчком к её болезни. Вед Шарма повторяет:
«Кoгда отношения с Кабиром испортились, она была очень подавлена. Она всё время думала, в чём она поступила неправильно. Это было началом её падения».
Анджу, однако, другого мнения. Она утверждает, что Парвин уже была больна. Другое дело, что никто не распознал симптомы.
«Навязчивая ложь - это признак шизофрении. Поэтому ясно, что болезнь её началась гораздо раньше. Я не знаю, если Парвин действительно любила Кабира. Я думаю, её желание иметь его обусловливалось тем, что она испытывала какой-то благоговейный трепет перед Протимой. Ей хотелось обладать всем, чем обладала Протима.»
Анджу ссылается на то, как Парвин приходила каждый вечер и рассказывала смешной случай, о котором они уже слышали от Протимы. Смелость Протимы и её чувство юмора развили комплекс у Парвин. Анджу говорит:
«Парвин была зациклена на Протиме. Все разговоры Парвин неизбежно сводились к ней. Я считаю, что навязчивая идея Парвин была спровоцирована интеллектом Протимы».
Она продолжает:
«Парвин также не любила Денни Дезонгпа, учитывая то, как она о нём говорила. Если вы любите мужчину, секс с ним в удовольствие. Возможно Денни переусердствовал, не понимая, что Парвин уставала после работы и ей было не до секса. В этом смысле Кабир был похож на Парвин. Протима была чрезмерно активна в сексе, а Кабир нет, ему больше хотелось поговорить. Когда Кабир оставил её, Парвин осталась с Махешем. Очевидно, не в недостатке любви дело, я думаю она была просто больна».
И пока эмоциональное смятение Парвин усиливалось, в киноиндустрии продолжали поклоняться ей. Иначе как можно объяснить тот факт, что когда она вернулась из США после разрыва с Кабиром, её уже ждали три проекта:
«Shaan», «Lal Patthar» и «Suhaag». Как утвеждает Бхарат Годам, все хотели работать с ней, несмотря на то, что она оставила продюссеров в серьёзном минусе.
«Когда она уехала второй раз декорации к «Shaan» стояли наготове восемь месяцев. Продюссеры поддерживали её несмотря ни на что. И когда она вернулась, то подписала большие фильмы у Пракаша Мехры и Манмохана Десаи. Но она была очень угнетена, этого никто не отрицал».
Депрессия Парвин вскоре приняла форму навязчивых страхов в угрожающих пропорциях. Легенда гласит, что когда снимали знаменитую песню Pyar karne wale из к/ф «Shaan», Парвин внезапно закричала, глядя на люстру, утверждая, что люстра свалится на неё. Она отказывалась продолжать съёмки, если не уберут люстру, и только после успокоительных лекарств и долгих уговоров она успокоилась и продолжала работать.
Бхарат вспоминает:
«Когда болезнь поразила её, она стала считать всех врагами, даже своих родных. Раньше она была такой счастливым и весёлым человеком, но недуг изменил её жизнь. Никто не мог понять, почему и как болезнь поразила её. Она отказывалась принимать лекарства. Может быть поэтому ей стало хуже. Парвин была такая замечательная. Я работал со всеми ведущими героинями, от Шабаны Азми и Рекхи до Дипики Падукон, и Парвин была лучше всех. Замечательная актриса и человек».
Он рассказывает о её щедрости и говорит, что она часто давала ему денег на покупки.
Вторя Бхарату, Вед Шарма говорит:
«Я работал с Парвин десять лет. Она была такой искренней женщиной. Я не только занимался её карьерой, но и делами, касающимися её дома, бизнеса, собственности. Медленно, её болезнь прогрессировала и она не смогла выздороветь. А потом она просто исчезла. Когда годы спустя она вернулась, почти ничего не осталось от прежней стройной и привлекательной Парвин.»
Бхарат Годам вспоминает свою первую встречу с Парвин по её возвращении:
«Однажды она позвонила мне и сказала: «Bharat, mummy duniya mein nahin rahi». Когда я пришёл воспоминания о прошлом захлестнули меня. Её квартира была её домом мечтой. Я помню с каким воодушевлением она собиралась отремонтировать её. К сожалению после её отьезда всё так и осталось недоделанным. Мне было грустно видеть это. Я был просто поражен увидеть её располневшей, учитывая насколько тщательно она относилась к своей диете».
«Парвин ни с кем не общалась, - подтверждает Анджу. - Она доверяла только Инаму Пиру. И ела еду, купленную только им. Дверь она открывала только ему. После её возвращения мы встретились один раз в мотеле Holiday Inn. Но так и не возобновили отношения, потому что она никогда не открывала дверь посетителям. Поэтому, когда она умерла, никто не знал об этом».
Говорит Инам Пир:
«Она заказывала продукты, которые оставляли за дверью. Позже она забирала их. Снаружи она хранила конверт с деньгами и сообщала об этом заинтересованному лицу. По необьяснимым причинам она привязалась ко мне, после того, как общий друг вынудил меня говорить с ней по телефону. Она доверяла мне, хотя в первые два месяца нашей дружбы она записывала на магнитофон наши разговоры и позже прослушивала их. Если у неё были сомнения по некоторым пунктам она расспрашивала меня».
Продолжает Инам:
«Мы разговаривали часами и распевали её любимые песни. У Парвин была замечательная память, она помнила имена всех своих героинь. Она была таким положительным человеком, никогда не говорила плохо о людях. Но когда она начинала говорить без умолку о своём судебном деле или известном актёре, я понимал, что с ней не всё в порядке. Тогда я старался перевести разговор в другое более весёлое русло. Она говорила мне держаться от индустрии подальше, говоря, что это неподходяще место. Она любила танцевать и вечерами мы вместе танцевали. У неё не было музыкального центра, мы включали телевизор и танцевали. Она просила научить её новым движениям, которые были тогда популярны в танцевальных клубах. Она говорила, что когда закончится её судебное дело, она покажет мне весь Мумбаи, так как сам я из Калькутты».
Он говорит, что Парвин никогда не позволяла ему платить. Она была очень щепетильна и сама платила по счетам. Настолько, что, когда однажды он заплатил за пиццу, она устроила ему скандал. Она даже настаивала заплатить за одежду, которую он купил ей в Калькутте. Проливая свет на их отношения, он сказал:
«Переживая эдипов комплекс по отношению к ней, я просил её выйти за меня замуж. Я любил её и, думаю, буду любить до конца своих дней. Но она бывало скажет: С любовью ничто не сравнится».
За несколько дней до кончины Инам Пир пошёл проведать её, но никто не открыл дверь. Озабоченный, он зашёл к ней на следующий день и узнал от горничной, что Парвин упала в ванной и повредила кости таза. Он добавляет тихо:
«Несколько дней спустя я узнал о её смерти. Я был совершенно разбит. Перед смертью я даже не смог зайти к ней и она умерла в одиночестве».
Анджу вторит эхом:
«Самое печальное на свете умереть в одиночестве, когда некому позаботиться о вас. Никто не заслуживает такой участи».
Парвин безусловно не заслужила такой участи. Но ведь, как говорится, не всё в жизни нам подвластно. Мир праху твоему, Парвин.
Автор: Пурнима Ламчан
Перевод: Sonia
Интервью, 2002 г.
Комбинированный вид