[Oxy]

Перевод от Надежды Лебединской для aamirkhan.ru:

Может ли актёр изменить нацию? Звёздная сила
Статья в журнале "TIME",

10 сентября 2012 г.

http://aamirkhan.ru/can-an-actor-cha...on-star-power/




Звёздная сила

Индийцы моего поколения могут точно определить тот момент, когда Аамир Кхан стал кинозвездой. Это сцена в хите 1988 года Qayamat Se Qayamat Tak («Приговор»), когда персонаж Кхана, Радж, с пышной причёской, в расстёгнутом жилете и узком чёрном галстуке, с электрогитарой на ремнях начинает свою первую песню «Papa kehte hain bada naam karegaa» (Папа говорит: «Он прославит своё имя!» Однако никому неизвестно, в чём моё предназначение). Слова, внешний вид и выступление завоевали как самоуверенную, так и робкую молодёжь, и весёлый актёр с «новым лицом», который олицетворял эти качества, стал любимцем миллионов.

В Аамире Кхане, сидящем напротив меня в офисе своей элегантной, наполненной произведениями искусства квартиры в Пали Хилл, нет вообще ничего от Раджа: он гораздо старше и очень, очень серьёзен. Его ноги скрещены в позе лотоса на его любимом месте – выцветшем зелёном кресле. Его ладони соединены, словно в молитве, указательные пальцы касаются нижней губы. Его спина совершенно пряма. Это идеальная поза для размышления над вопросом, который он сам поднял: «В чём состоит роль артиста?» После ожидания достаточно долгого, чтобы я начал думать, что обязан ответить, он даёт собственный ответ: «Приносить красоту в общество, оказывать влияние на мысли людей, сделать общественное устройство крепче».

Это было бы грандиозными планами для почти любой звезды, но 47-летний Кхан, один из самых успешных актёров Индии, очень старается соответствовать своему идеалу. За прошедшее десятилетие он сыграл, срежессировал и спродюсировал ряд фильмов, которые искусно колеблются между требованиями популярного кино и этой жаждой красоты. Теперь, в его революционном телешоу Satyamev Jayate («Истина всегда побеждает»), он обошёлся без коммерческих соображений, чтобы следовать своей совести. С ним [телешоу] Кхан принял звание первой суперзвезды-активиста страны.

Шоу, в равной степени как ток-шоу, так и журналистское, освещает вниманием некоторые самые уродливые социальные проблемы Индии. Кхан – его создатель, продюсер и ведущий, и он наделил его своей звёздной силой, и своей правдивостью. Это энергичный шаг, и он, возможно, подвергает риску свой статус любимого идола миллионов. В конце концов, темы, которые его шоу поднимает, будь это аборты и сексуальное насилие над детьми, или «убийства чести» и ужасная несправедливость кастовой системы – определённо отчасти суровая действительность, от которой многие поклонники Кхана ищут спасение в его фильмах. «Он делает ставку на то, что люди, которые приходят к нему для развлечения, будут также следовать за ним в более серьезных проблемах, – говорит Раджкумар Хирани, режиссёр Кхана в хите 2009 года «3 идиота», самом кассовом индийском фильме, – Это тот риск, на который пойдут немногие актёры».

Оно могло бы просто окупиться – для Индии так же, как и для Кхана. К моменту выхода 13-го и заключительного эпизода первого сезона шоу, 29 июля, оно добилось совокупной телевизионной аудитории свыше 500 миллионов. (Специальный 14-ый эпизод был показан 15 августа, в годовщину независимости Индии). Ещё много миллионов слушали выпуски по радио, смотрели эпизоды онлайн или поднимали обсуждение в своих газетах. Невозможно подсчитать, насколько большую пользу принёс Кхан индийскому обществу, но есть достаточно неподтвержденной информации, что актёр, долгое время приглашаемый на однотипные роли «песенно-танцевальных» романтических героев, делает возможным некоторые настоящие изменения.

Лишь спустя несколько дней после эпизода о сексуальном насилии над детьми нижняя палата Парламента Индии приняла запоздалый законопроект о защите детей от подобных покушений. Другой выпуск, об использовании индийцев «низкой касты», привёл к встрече и обсуждению с премьер-министром Манмоханом Сингхом. Шоу о нечестных докторах привело к приглашению свидетельствовать перед парламентской комиссией, первым для актёра. Это не только те высшие и могущественные люди, кто реагирует на высокомощную пропаганду Кхана. После эпизода об абортах глава небольшой деревни под названием Будания в штате Раджастхан поклялся отдать в руки полиции семьи, которые прибегали к тестам по определению пола и абортам.

Не вся реакция была положительной. Медицинская ассоциация потребовала, чтобы Кхан принёс извинения за эпизод о врачебной ошибке, говоря, что он несправедливо изображает всех докторов как жадных и нечестных. (Кхан отрицал, что все доктора изображались такими, и отказался приносить извинения). Некоторые комментаторы придрались к тому, что рекомендации звезды против социальных бед, которые он даёт, слишком неясны и непрактичны. (Звучащий часто как «помогший-сам-себе» гуру, Кхан упоминает, что проблемы Индии могли бы быть решены, если бы все индийцы нашли силы для их решения). Другие предполагают, что актёр лишь изображает эмоции, которые он показывает в наиболее драматичные моменты шоу. Авиик Сен написал в газете Kolkata's Telegraph: «Сочувствие [Кхана] бесконечно и скромность бесконечна – и оба постоянно, бесконечно наиграны».

Никто не подвергает сомнению, однако, что Кхан вынудил свою аудиторию столкнуться с горькими истинами об индийском обществе. Даже журналисты с длинным послужным списком освещения социальных проблем признают, что звёздная сила Кхана помогла заставить людей сидеть и слушать. «Мы раскрывали эти проблемы в течение многих лет» – говорит Рича Анирадх, ведущий Zindagi (Жизнь) Live, информационной программы на хинди, которая занимается темами, почти совпадающими с Satyamev Jayate. «Но когда их поднимает Кхан, они естественно привлекают больше внимания».


Отличительная черта Болливуда

Может ли кинозвезда оказать влияние на традиции населения в 1,2 миллиарда? Это было бы возможно лишь в Индии, где национальное увлечение кино, беспрецедентное в мире, даёт популярным актёрам влияние выше представления голливудских сценаристов. Индийцы – ненасытные кинозрители: в совокупности они покупают более чем 4 миллиарда билетов в год и смотрят более чем 1200 фильмов на дюжине языков. (В сравнении: средняя производительность ведущих и второстепенных киностудий Голливуда в прошлое десятилетие равняется всего лишь 180 фильмам в год, американцы покупают 1,28 миллиарда билетов в год). Множество индийских телеканалов транслируют бесконечную череду повторных показов, а пиратские DVD текущих релизов, так же как и классики, продаются миллионами.

Но вы не должны находиться перед экраном, большим или маленьким, чтобы быть порабощённым Болливудом. (Термин, первоначально применяемый к фильмам на хинди, произведенным в Бомбее (Мумбаи), часто используется для обозначения всего индийского кино). Гигантские щиты рекламируют последние релизы или показывают кинозвёзд, рекомендующих всё – от автомобилей до освежителей рта. Каждый день в году читатели главных индийских газет получают от 8 до 16 страниц приложений о кинознаменитостях.

Всё это составляет в целом национальную культуру фанатичного культа кинозвёзд: только обожание бразильцами своих первоклассных футболистов приближается к этому. «Если вы кинозвезда в Индии, вы одновременно и бог и любимый ребёнок», – говорит Анил Капур, который наслаждался этим статусом задолго до того, как международные зрители увидели его как самодовольного ведущего викторины в «Миллионере из трущоб». «Люди выказывают вам невероятное почтение, но когда они говорят о вас, они называют вас по имени, словно вы – член семьи».

Всё же, при всём своём нестандартном влиянии, самые большие звёзды Болливуда редко нацелены на благие дела, даже необсуждаемые. В Индии, например, нет ничего равноценного телемарафонам Джерри Льюиса в поддержку Ассоциации Мышечной Дистрофии. На помощь ярчайшего Болливуда можно расчитывать, чтобы привнести привлекательность в показы по случаю сбора средств или гала-концерты после стихийных бедствий. Однако никто не делал попытки серьёзной деятельности, вроде гуманитарной работы Анджелины Джоли в Африке, тем более агрессивной деятельности Джорджа Клуни в Дарфуре. «Многие [индийские актеры] добросердечны, но им не хватает сосредоточенности, когда дело доходит до благих дел», – говорит культовая актриса Шабана Азми, которая привлекла внимание к тяжёлому положению обитателей мумбайских трущоб и возбудила интерес общественности сообщениями о СПИДе. «Некоторые из них тихо совершают поступки, но они говорят, что не хотят открыто присоединяться к благотворительной деятельности, потому что это могло бы быть рассмотрено, как выход за пределы их обязанностей, как артиста».

«Вы беспокоитесь, что люди скажут: «Твоя работа – дать нам три часа отключения от нашей реальной жизни, а не читать нам лекции о том, как мы должны жить», – говорит Риши Капур, романтичный герой 1970-ых и 80-ых и сын Раджа Капура, актёра-режиссёра, который создал ряд фильмов со значительными социальными темами в чёрно-белую эру. «Это под силу гению, как мой отец, – найти баланс между тем, что люди хотят видеть, и тем, что вы хотите показать им».


Киножизнь

В Satyamev Jayate Кхан разорвал неписаный договор между звездой и его поклонниками. Шоу вообще не прилагает усилия приукрасить своё послание, и нет уступок желаниям аудитории. Вы видите то, что Кхан хочет, чтобы вы видели, и большая часть из этого очень, очень неприятна.

Каждый 90-минутный эпизод занимается одной единственной проблемой – «убийствами чести», или дискриминацией людей с ограниченными возможностями – с такой горькой беспристрастностью, что некоторые зрители поёживаются на своих диванах. На небольшой сцене перед немногочисленными зрителями в студии жертвы социальных бед Индии изливают свою душу Кхану, который побуждает их вновь переживать свои ужасы. Их рассказы перемежаются короткими репортажами и обсуждениями с экспертами этой проблемы. Кхан знакомит свою аудиторию со статистикой, собранной командой исследователей. Также обычно присутствует обсуждение законов, имеющих отношение к проблеме, и заключительная часть, в которой те, кто преодолел эту проблему, предлагают руководство тем, кто всё ещё переживает её.

Формат заимствован из американских шоу, неизбежно приводя к сравнениям с Опрой. Но подобие поверхностное, в лучшем случае. В отличие от Опры Уинфри, королевы американского ток-шоу, Кхан не делает для своей аудитории перерывов с отступлениями в виде медицинских советов, кулинарных рецептов или интервью со знаменитостями. Мир Satyamev Jayate слишком полон серьёзных проблем для паузы с рецептом обезжиренного печенья. Также по большей части Кхан старается не искать удобного «козла отпущения». Когда женщина показывает фотографии своего мужа, который, как она утверждает, откусил часть её лица, потому что она «не смогла» родить ему сына, лицо мужчины затёрто, чтобы скрыть его личность. Кхан говорит, что это не просто предосторожность против судебного иска. «Я не интересуюсь отдельными злодеями, – говорит он, – Это не кино, так что я не должен показывать, что «такой-то и такой-то» – монстр, который в конце получает свой заслуженный «десерт». Я интересуюсь гораздо большей проблемой: Что в нашем обществе заставляет человека думать, что сын более важен, чем дочь?»

Коллективная ответственность – мантра Кхана. В какой-то момент в большинстве эпизодов звезда смотрит прямо на камеру, сжимает челюсти и немного изменяет тему так, что все индийцы по крайней мере виновны в несправедливости в их обществе. Он смотрит на меня тем же самым взглядом, безжалостным, но искренним, со своего места на потёртом зелёном кресле и начинает монолог об ответственности: «Решение должно начинаться с меня, с каждого человека. В конце концов, если эти ужасные вещи происходят в моём обществе, то доля вины лежит на мне, потому что я не сделал ничего, чтобы остановить их. Решение может только начать появляться, как только я признаю, что это – частично моя вина, и затем вы признаёте, что это – частично ваша вина, и третий человек [делает это], и четвёртый». Я пришёл, чтобы понять, почему его критики говорят, что рекомендации Кхана не более реальны, чем отеческая лекция о нравах.

В то время как Satyamev Jayate – первое вторжение Кхана на телевидение, он прибегает к болливудскому набору хитрых приёмов, чтобы удержать внимание своей аудитории. Каждый эпизод идёт с небольшим вкраплением мелодрамы, ведущий использует высокий слог, так любимый индийскими сценаристами. Говоря о журналисте-правозащитнике, предположительно убитом за разоблачение коррупции при заключении правительственных дорожно-строительных контрактов, он декламирует на хинди: «Огню истины, который он зажёг, нельзя позволить ослабеть в наших сердцах». Когда гости рассказывают о своей личной трагедии, выразительное лицо Кхана выражает шок, ужас и боль; он нервничает, и камера неоднократно ловит его, вытирающего слёзы. Каждый эпизод заканчивается призывом к действию, обычно в форме песни. «Он должен использовать язык Болливуда, – говорит Анураг Кашьяп, один из молодых режиссёров в индийской киноиндустрии, – Если бы это было подготовлено заранее, то это не было бы эффективно». Кхан говорит, что его реакции на шоу настоящие, что он не играет. Но он признаёт, что управлял эмоциями своей аудитории.
«Я не журналист, я – рассказчик, – говорит он, – Я могу заставить вас рассердиться, загрустить, развеселиться... Это – моё искусство».

Эпизод о насилии в семье, например, показывает всю мужскую аудиторию в неведении о теме шоу. Кхан объявляет, что они обсудят «безопасность женщин в нашем обществе» и обращается к мужчинам, как к «защитникам» женщин. Затем Кхан спрашивает: «Где женщины наиболее незащищены?» Это – сигнал к репортажу из больницы Мумбаи, где доктор говорит, что 6 из 10 женщин, доставленных к ним, – жертвы домашнего насилия. Теперь Кхан приводит шокирующую статистику: 50% индийских женщин когда-либо были жертвами насилия в семье. Аудитория на грани. «Вот они, гордящиеся собой, как защитники женщин» – говорит мне Кхан, его глаза светятся, когда он вспоминает реакцию мужчин – шок и замешательство. «Теперь они внезапно столкнулись с пониманием того, что статистически есть шанс, что многие из них, сидящих там, жестоки по отношению к женщинам. От этого никуда не уйти».


Активная роль

Первые замыслы Кхана в активистской деятельности были скромны: несколько лет назад он обдумывал идею создать серию документальных фильмов о безопасности на дорогах и профессиональной этике. Он забросил эту идею как неосуществимую (жаль, большинство индийцев согласятся), но чувствовал, что «было что-то, что я должен был предложить, в конечном счёте». Это природное чутьё – следствие воспитания, так же как и характера. Отец Кхана, Тахир Хуссейн, достаточно успешный продюсер 1970-ых и 80-ых, создавал фильмы с социальным подтекстом, включая Dulha Bikta Hai 1982 года («Женихи на продажу»), – обвинение старинной системы приданого, при которой родители, ищущие мужа для своей дочери, должны платить наличными, драгоценностями и другими ценными вещами. (Три десятилетия прошло, но эта практика всё ещё распространена в Индии, и это раскрыто в одном из эпизодов шоу Кхана.)

Но ранняя карьера Кхана дала небольшой намёк на социальную сознательность. После его прорыва в роли Раджа в Qayamat Se Qayamat Tak, он был быстро приглашён на однотипные роли романтических героев и сделал ряд хитов в течение 1990-ых. Он начал менять свои роли с Lagaan в 2001 году о крикетном матче между британскими колониалистами и неимущими индийскими сельскими жителями. Номинированный на премию Оскар как лучший фильм на иностранном языке, Lagaan был толчком для работ более высокого качества, включая его дебют, как режиссёра в 2007 году в Taare Zameen Par («Звёздочки на Земле») – благосклонно принятое критиками исследование дислексии, состояния, которое с трудом признаёт индийская школьная система. В то время как «3 идиота» – преимущественно комедия, это также комментарий к системе образования Индии, имеющей традицию зубрежки, особенно в университетах.
Кхан наконец был готов к идее о телевизионном шоу, но ему понадобится два года, чтобы создать Satyamev Jayate. С самого начала, говорит режиссёр Хирани, «он был убеждён, что оно будет абсолютно отличаться от чего-либо, что кто-либо пытался сделать на телевидении». Хотя шоу финансировалось Star India, самой большой кабельной сетью страны, принадлежащей Rupert Murdoch's News Corp., Кхан согласился сделать его, только если оно будет одновременно транслироваться государственными телестанциями. Его звёздная сила обеспечила, что Star India согласились также с другими условиями: программа, выпускаемая на хинди, должна быть дублирована или снабжена субтитрами на нескольких индийских языках; также дополнительно должны быть передачи по радио и еженедельная колонка в главных газетах.
Кхан говорит, что такое сильное давление предназначено для того, чтобы «вынудить вас обратить внимание на проблемы, которые мы раскрыли, где бы вы ни были в Индии».

Он настоял на времени выхода шоу по воскресеньям в 11-00 утра, традиционно «мёртвом» времени для популярного телевидения. «Я не хотел прайм-тайма, – говорит Кхан, – Я хотел, чтобы люди сделали выбор: вы должны решить, что хотите смотреть». Он вычислил, что, поскольку зрители садятся за воскресный ланч со своими семьями после шоу, то они обсудят то, что они только что видели. «Недостаточно потрясти и встряхнуть, – говорит он, – Важно начать разговор». У Кхана также были условия для спонсоров шоу. Airtel, компания сотовой связи, и Axis Bank согласились служить средствами передачи любых пожертвований на цели, которые будут рассмотрены аудиторией, и Индийское благотворительное общество согласилось принять все вклады.


Проверка в реальных условиях

Темы для этих 13 эпизодов были выбраны после нескольких недель мозговой атаки командой исследователей, репортёров и продюсеров. Как только началась съёмка, сводящая Кхана с жертвами социальных проблем, которые нашла команда, это становится очень реальным. Прослушивание их историй было более эмоционально истощающим, чем он ожидал. «Это сделало меня очень хрупким, – говорит он, – Я не готовился к такому – сидеть в двух футах от кого-либо, изливающего вам свою душу».

Даже учитывая конкурентоспособность Кхана, шоу не было беспроигрышным делом. Было невозможно знать заранее, настроятся ли индийцы в воскресенье утром на то, чтобы в течение 90 минут быть сосредоточенными на вещах, которые раньше они предпочитали скрывать. Решение начать с передачи об абортах также было рискованным: истории женщин, вынуждаемых своими семьями избавиться от их будущих дочерей, причиняли душевную боль. «Мы знали, что у нас был сильный материал, но мы не могли быть уверены, сколько времени люди будут смотреть прежде, чем решат, что с них достаточно ужаса, и переключат на комедию или кулинарное шоу», – говорит Хан. Всё же первый эпизод посмотрели 90 миллионов человек.

Успех программы неизбежно вёл к вопросам о втором сезоне. Кхан говорит, что он заинтересован в этом, но хочет сначала не торопиться, чтобы оценить воздействие первого сезона. Есть жёсткие темы, оставленные на рассмотрение, и они, вероятно, заденут не только медицинскую ассоциацию. «Как далеко Кхан хочет пойти? – спрашивает Кашьяп, режиссёр, – Займётся ли он запретными темами, которые даже Болливуд не смеет затрагивать?» Они, говорит Кашьяп, включают прямую критику политиков или партий, обсуждение сексуальности и вопроса догматов религии. Кхан говорит, что просто пока не будет думать о новых темах, но исключает одно: «Мой интерес в коррупции каждого из нас, не только политиков». Независимо от того, что Кхан решит сделать затем в своих поисках красоты, есть шанс, что это сделает Индию немного ближе к той, какой он и поддерживающие его индийцы хотели бы, чтобы их страна и общество были.


Бобби Гош / Mumbai Monday, Sept. 10, 2012
time.com

Перевод: Надежда Лебединская для aamirkhan.ru
http://aamirkhan.ru/can-an-actor-cha...on-star-power/