«Мисс Буббл» девяностых Каджол - в настоящее время «вкусная мама», не теряющая ни минуты
Nandini Ramnath
Суббота, 04 мая 2013. 0:08 IST
Сейчас - летние каникулы, и в воздухе носится новый штамм гриппа. Для Каджол пришло время материнских забот — она должна обеспечить, чтобы ее дочь развлекалась во время школьных каникул и чтобы ее сын был здоров.
Одна из самых ярких звезд 1990-х теперь проводит большую часть своего времени, организуя игры и составляя планы кино для ее 10-летней дочери Нисы, и склоняясь к своему трехлетнему сыну Югу.
“Я сижу и организую общественную жизнь своей дочери — я чувствую себя подобно секретарю,” говорит она без следа сожаления.
Конечно, как бы она ни старалась, она не может просто исчезнуть в материнских заботах. 39-летняя актриса сделала пятилетний перерыв, выйдя замуж за актера Аджая Девгна в 1999 году, и вновь появилась в Fanaa в 2006. Драма на тему терроризма с участием также Аамира Кхана стала блокбастером. Последующие фильмы, такие, как U Me Aur Hum (2008) и We Are Family (2010) не сотворили чудес, но My Name Is Khan (2010) стал лучшей работой в ее карьере, особенно эффектная сцена в морге, где она оплакивает смерть своего сына от преступления на почве ненависти.
“Я снялась в фильме ради той одной сцены,” говорит она.
Тем временем Каджол резко изменила свою внешность. Даже в разгар своей карьеры она обычно выглядела зрительницей, проехавшей в переполненном поезде, чтобы вовремя добраться в кино. Каджол 2013 года является совершенно иным существом — стройная с зачесанными назад волосами и легкой косметикой, соответствующей ее наряду для интервью (топик слоновой кости, розовые брюки и бежевые туфли на платформе). Нет никакого следа неопрятной одежды и взлохмаченных волос.
К счастью, никакая косметика не позволяет ей взять пинцет и выщипать свои знаменитые брови — пока.
Это парадоксально, но также и типично, что Каджол выбрала модный, достойный обложки журнала облик только после того, как ушла с поста ведущей леди. У нее репутация упрямой и дерзкой, не заботящейся о том, чтобы быть в центре внимания, даже когда она была в этом центре. Она не стремится использовать свою недавно приобретенную модность, по крайней мере, не для кино. Каджол ни в коем случае не является затворницей — она делает несколько публичных выступлений и появляется в рекламных объявлениях и телешоу — но она разборчива в интервью.
“Мне это действительно скучно — не в обиду журналистскому сообществу,” говорит она о своем редком общении со СМИ.
“В конце концов Вы снова и снова отвечаете на одни и те же вопросы и пытаетесь казаться интересными. Я не хотела бы этого делать. Моя жизнь действительно крайне неправдоподобно скучная. Но я ее люблю.”
Она еще более разборчива в проектами фильмов. Режиссеры и сценаристы, жаждущие взять Каджол в фильм, должны будут убедиться, что их сценарии достаточно эпичны, чтобы отвлечь ее от материнства. Она наблюдает, как ее дети превращаются “в интересных людей”, говорит она, и потому хочет быть рядом с ними.
“У меня полноценная жизнь — двое детей, муж, его родственники, то есть огромная, насыщенная жизнь, не связанная с работой,” говорит она.
“Когда люди говорят, почему Вы не работаете, я говорю, что я просто не делаю того, что, по-Вашему мнению, должна делать. Это просто, что я не получаю за это плату.”
Любое мимолетное желание вернуться под свет софитов сдерживается необходимостью быть рядом со своими детьми.
“Это мои дети, так что я должна все дать им сама, а не кто-то другой,” говорит она.
“Если я должен сняться в фильме и отнять у них время, это должно быть что-то такие, что я действительно захочу сделать и во что поверю. ” Поклонники Каджол могут почерпнуть вдохновение из того факта, что она рассматривает несколько сценариев и могла бы сделать выбор в следующие шесть месяцев.
Хорошо задокументированная беззаботность Каджол оставалась постоянной на протяжении всей ее карьеры, которая началась неудачно с Bekhudi в 1992 году, но затем взлетела вверх с серией хитов, многие из которых были сделаны с друзьями и режиссерами, которых она знала и которым доверяла. Многие люди, с которыми работала Каджол, - члены киносемей во втором или третьем поколении, точно так же, как и она сама. Поскольку новое поколение делало свои первые робкие шаги в кинобизнесе, часть их выбрала комфорт дружеских отношений и связали себя с людьми, с которыми они выросли, или теми, чьи родители были знакомы. В то время, когда Каджол пришла в кинобизнес, все ее усилия были направлены на проекты ее приятелей, таких, как Адитья Чопра (Dilwale Dulhania Le Jayenge) и Каран Джохар (Kuch Kuch Hota Hai, Kabhi Khushi Kabhie Gham...). Она была партнершей нескольких мужчин, включая Девгна, но ее основная экранная магия была с Шарукхом Кханом.
“Мне комфортнее работать с друзьями, мне должно быть удобно с любым, с кем бы я ни работала,” объясняет Каджол.
“Вы можете общаться более легко, и это помогает Вашему персонажу и роли. Не то, чтобы я не экспериментировала, но это только потому, что мне нужна связь с режиссером. Трудно создать соединение после того, как Вы начнете работать.”
Всякий раз, когда Каджол выходила из ее зоны комфорта, результаты были интересными. Одна из ее любимых ролей - в семейной драме 1994 года Udhaar ki Zindagi, которую смотрело немного людей, но многие оценили ее игру в роли женщины, пытающейся преодолеть отчуждение ее дедушки. Она также появилась в тамильском фильме Minsaru Kanavu Раджива Менона в 1997 (фильм был также дублирован на хинди, как Sapnay) в роли начинающей монахини, которая похищает сердца Арвинда Свами и Прабхудевы. Жена Раджива Менона, режиссер рекламы Лата Менон, предложила ему имя Каджол.
“Она является своеобразным сочетанием девчонки-сорванца с очень женственной личностью,” говорит Раджив.
“В ней есть ощущение нетерпения, отношение типа "не говорите мне ерунду". Она также представляет жизнерадостность десятилетия (1990-х).”
Получившая широкое признание спонтанность и легкость Каджол частично удовлетворяли ее хорошему выбору, но ее незаинтересованность самопродвижении помешала ей получить
“одни из самых великих фильмов, ее собственный Mother India ”, предполагает Раджив.
“Когда Вы думаете о ней, Вы представляете ее девушкой на горчичном поле.”
Каджол отклоняет любые взгляды на ее фильмографию и говорит, что она приближается к своему ремеслу через инстинкт, а не дизайн.
“Я в значительной степени инстинктивна, я не играю точно так, как предполагается в сценарии,” говорит она.
“Чтобы игра была хорошей, она должна быть инстинктивной. Мгновение, когда Вы планируете, отражается на Вашем лице, а камера не будет лгать. ”
Она, кажется, с легкостью носила бремя своего происхождения, но правнучка актрисы и певицы 1930-х Раттан Бай, внучка Шобны Самарт, племянница Нутан и дочь Тануджи и режиссера Шому Мухерджи говорит, что ее путь не стал легче из-за ее легендарной семьи.
“То, что я получила свой первый фильм, возможно, было обязано чем-то моему происхождению, но это - как всех для звездных детей — в конце концов, они должны проявить себя сами,” говорит она. Ее путеводной звездой — и точка давления — была ее мать.
“Моя мама была так хороша, любима и уважаема, что я всегда чувствовала необходимость защищать ее имя и нести его вперед,” говорит Каджол.
“Моя мама воспитала меня, говоря, что все, что я делаю сегодня или завтра, всегда будет отражаться на ней. Я не хотела, чтобы все, что я сделала или сказала, отразилось на ней. Это было своего рода давление — я должна была все делать вовремя, я должна была быть профессиональной, моя работа должна была быть на высоте.”
Она не видела слишком много фильмов своей матери или, если на то пошло, слишком много других фильмов тоже. “
Я была очень плохая, я очень не хотела смотреть ее фильмы, где другие назвали ее мамой,” говорит Каджол.
“В любом случае, я не большой поклонник кино, я предпочитаю книги. Но я люблю обсуждать плохие фильмы. ”
Она не поспевает и за большой частью нового Болливуда тоже.
“В прошлом году я, должно быть, видела три фильма,” говорит она.
“Я даже пропускаю некоторые фильмы моего мужа, хотя я видела Himmatwala, Bol Bachchan и Son of Sardaar. ”
Она плыла сквозь фильмы 1990-х, и она так же несется по жизни, бегая за своими детьми и ожидая одной яркой идеи, которая вернет ее обратно в яркий свет общества.
“Я благодарна за то, что получила,” говорит она.
“Не в моих правилах чего-то желать или хотеть.”
источник